Форум » "Малфой-мэнор" » «Северный ветер», ГП, nc-17, гет » Ответить
«Северный ветер», ГП, nc-17, гет
somebody: Название: Северный ветер. Автор: somebody Бета: Zulya. Рейтинг: nc-17 Жанр: Drama + Angst Disclaimer: ничего не надо. Предупреждение: Насилие, сцена убийства. От автора: спасибо г-же the Gnom) Слезы и боль. Боль и слезы. Соленое, как море, и безграничное, как океан, ощущение. Здесь холодно. Очень холодно. Как в аду. Но это лучше, чем духота Его комнат. Скоро я снова окажусь там. Но пусть будет так. Ведь жизнь и есть боль и слезы. Сейчас лучше просто закутаться в тонкое, грязное, но все-таки дающее тепло шерстяное одеяло и свернуться калачиком, сжаться в комочек на жесткой деревянной лавке. Синяки на теле и сквозняки, гуляющие по подземельям, не дают уснуть. А надо, надо. Не знаю, почему борюсь за жизнь, просто я так решила. Да и он не разрешит мне сбежать. Кашель. Скручивает, сдавливает легкие, несколько мгновений не могу вдохнуть, пальцы судорожно сжимают укрывающую меня тряпку. После глотка воздуха, обжигающего холодом горло, смотрю на свои руки – обкусанные ногти, порезы, побелевшие костяшки. Зато пока они еще чистые, помнящие горячие струи воды. И волосы приятные, мягкие, а не свалявшиеся и жесткие. Высоко над головой по камням течет тонкий ручеек лунного света… хочу встать… попытаться дотянутся до маленького зарешеченного окошка, взглянуть на красавицу Луну. Ноги подкашиваются, я падаю на земляной пол снова во власти проклятого кашля. Только он стал еще сильнее… воздуха все нет и нет… в глазах темнеет… будто падаю на нависший потолок, прямо на серебристую дорожку, рассекшую его… Все тело ломит, грудная клетка болит, головокружение мешает сосредоточиться. Пол. Встать. Не получится. Дотянуться до одеяла. Тепло. Хоть немного тепла. Забытье не похоже ни на что: время сходит с ума, растягиваясь и сжимаясь по своему усмотрению, предметы рассыпаются на кусочки, превращающиеся в затейливые мозаики, цвета переливаются, то тускнея, то бледнея. Кто-то грубо толкает в бок, потом сильно пинает в живот. Стон почти не слышен. Но где-то далеко слышится спокойный, размеренный голос: - Жива. Отнесите это наверх. Лорд разберется. Душно. Душно. Дышать. Кровь изо рта. На подушке растекается красное пятно… похоже на чернила… только цвет настоящий. - Пей. Губы не слушаются, но не слушаться нельзя. Я знаю. Горькая жидкость смачивает пересохшее горло, но её слишком много… захлебываюсь, и она капает все на ту же подушку – иссиня-черная… ненавижу чернила… Солнце светит прямо в лицо. Приходится отвернуться. Кажется, прошло. Я думала, бред никогда не кончится. Можно повернуться, положить руку под голову. Утонуть в мягкости одеяла и подушек… Каждое новое пробуждение становится все приятнее. Получается даже оглядеться вокруг. Это не его комнаты. И тут не душно… пока. Он пришел. Чувствую это по тому, что снова стало жарко. Лорд не любит холод, потому что знаком со смертью, её ледяным дыханием. - Ты расстроила меня, Джинни. - Тем, что замерзла почти до смерти в подземельях? – голос сиплый, непослушный. - Ты могла остаться. - Тогда я лишь умерла бы раньше. - Не думаю. Хотя… если хочешь, я отправлю тебя вниз прямо сейчас. - Не надо… - страх. На уровне инстинкта, как у загнанного звереныша. Не смотреть на него… - Полагаю, тебе понадобится еще несколько дней, чтобы вернуться в нормальное состояние. Мы продолжим. Я буду ждать. - За что? – слабый, хриплый шепот. Все-таки встречаюсь со взглядом красных глаз, в котором нет ничего – ни жалости, ни ненависти, ни презрения. Лишь на мгновение. Потом он уходит, жара начинает спадать. *** Время. Замечательная вещь, но, тем не менее, очень странная. Иногда его слишком много, иногда слишком мало. И сколько бы его ни было, хочется, чтобы стало или больше, или меньше. Сейчас время разлилось вокруг, медленно, словно неохотно, перекатываясь долгими секундами. Я уже не проваливаюсь в сон, перемешанный с бредом, а ворочаюсь на кровати, сбивая одеяла и стаскивая простынь теперь не от лихорадки, а от скуки. Я не поправляю их. Ведь вместе со скукой приходит лень - дочь Дьявола… Почему она лишь приносит нежелание что-либо делать, замедляет течение мыслей, но не останавливает его? И я тону в этом тихом омуте, где каждое воспоминание, каждый момент прошлого и осознание, восприятие, размышление растянуто в проклятом времени так, что открывается полностью. Тону в памяти. Солнце садится. Комната окрашивается в цвета охры и багрянца. Не могу не подойти к окну. Выпутываюсь из одеял, воспоминаний и лени, торопливо встаю с постели и прижимаюсь к стеклу. Оно чуть теплое. Уже сентябрь, но, видимо, день был еще почти летний, и солнце нагрело его. Как жалко, что нельзя распахнуть створки, впустить шелест листьев и запах осени… жаль. Я так давно не была на свободе… жаль. Когда меня привезли сюда, на улице стоял самый жаркий месяц – июль. Мой самый любимый месяц. Хотя мне было не до него. Я лелеяла свою боль, поливала её слезами, так привычно, бесхитростно, отдавая частички этого дневнику, заведенному после второго курса. Ненавижу эту книжицу, ведь она подобранна похожей на ту, другую… В ней моя злость, обида, любовь, надежда. Почему он не уничтожил мой дневник?.. Сегодня я грущу о вчерашнем дне. Потому что завтра снова будет кошмар. А хочется еще немного побыть во власти дремы и мягких перин, гладящих кожу после нежной мыльной пены утреннего душа. Надеюсь, после «водных процедур» мне не станет хуже, иначе он будет зол. Боюсь его злости. Холодной, почти материальной. Словно кусочки льда оседают инеем на всем вокруг… Даже всегда горящий там камин будто пытается потухнуть, пламя перестает на несколько мгновений давать тепло. А здесь… усталость ушла из измученного тела, и душе тоже стало чуть легче. Я научилась радоваться жизни. Радость – маленькая искорка, взлетающая в звездное небо от костра, и гаснущая в высоте. Мне так кажется. Ей никогда не стать звездой. Слава Богу. Звезды вечны, мертвенно бледны и смертельно холодны. *** Вот и все. Я жду. Жду стон хлопнувшей двери, свои крики. И он приходит. В меня летит черная мантия. Со стуком падают на пол туфли, тоже черные. Мне не идет этот цвет – слишком светлая кожа. Я становлюсь похожей на мотылька с неправдоподобно яркими волосами. Но Лорд не любит день. Ему ближе дети ночи. Руки не слушаются, застегивая мантию, ноги не хотят обуваться, попадать в тесный, неудобный плен. От этого все получается медленно. Слишком медленно. Одевшись, поднимаю глаза. От его взгляда наворачиваются слезы. Как от неожиданного удара. Мы идем по непривычному для меня пути, ведь на этот раз это не бесконечный лестницы, ведущие в башню из подземелий. Очередная дверь распахивается, ударяясь о стену, и… в лицо дышит легкий ветерок, наполненный шепотом опавших листьев и сырым запахом осени… тот, о котором я мечтала так недавно. Улыбка нежно касается моих губ. Легонько вздрагиваю, пытаюсь вдохнуть поглубже, словно надеясь сохранить немного этого живого воздуха про запас. Вокруг тысячи звуков природы… во рту соленый вкус слез. Он знает от чего я плачу, но не останавливается ни на мгновение. Пара минут и темнота древнего и дряхлого замка сменяет солнечный свет. Увижу ли я его еще когда-нибудь?.. Плакать все так же больно.
Ответов - 8
somebody: Вот они: с плотно задернутыми бордовыми портьерами, душащим жаром огня камина, помпезные, заставленные, темные. Как мантия их господина. В этих залах присутствует ощущение хаоса. Я знаю путь дальше, в самую дальнюю комнату, где потолок не такой высокий, но совсем черный. Мне кажется, это специальные чары, потому что, сколько я не пыталась вглядеться в него, не смогла увидеть очертаний камней или досок, вообще какой-либо поверхности. Он бездонный. - Джинни… - глубокий, но некрасивый голос. - Сегодня будет особенная ночь. Ты поймешь её. Наконец-то. Мне нечего сказать, я не понимаю этих слов, да и не хочу понимать. Дальше только темнота, чтобы увидеть это, не надо даже быть провидицей, слишком много вокруг вязкой тени. Сейчас он использует меня. Грубо, жестоко, бесчувственно – не умеет иначе. Я знаю… но все равно страшно. И, когда нечеловечески холодные руки толкают на кровать, покрытую покрывалом цвета крови, я дрожу. Озноб бьет тело, отгоняя жаркое марево и духоту перьевых подушек, пропахших странной затхлостью. Грубое движение, и мантия поднята, ноги раздвинуты. Мучительные секунды ожидания, когда воздух уже касается обнаженной кожи, но ничего не происходит. Боль. Я извиваюсь, вдавленная в кровать, задыхающаяся в багряном бархате… не пропускающем ни воздуха, ни криков. Ритм все быстрее – кажется, течет кровь… хрип из моего горла в мокрое от слез, слюны и пота покрывало. Хватает за волосы, сжимая их в кулаке, оттягивая голову так, что шея хрустит. Взгляд на заплаканное, мокрое лицо с прилипшими волосами. Конец. Слава богу. Лежать… просто лежать... уже все равно. - Нас ждут… Джинни, – длинные, словно птичьи, пальцы обхватывают запястье и дергают, вытаскивая из душного бреда… Идет размеренно… но я все никак не могу поспеть за ним. Голова кружится от нахлынувшего кислорода… или шока. Вокруг какое-то месиво. Ночной воздух ударяет, словно струи осеннего ливня. И снова сознание. Внизу земля. Вверху звезды. Рядом темнота и черные призраки. Двое. А между ними – шевелится что-то неясное. Оно скулит как щенок, дергается подобно умирающему, они сторонятся - будто прокаженного. Меня больше не держат. Подхожу ближе, ближе… и падаю на колени, неспособная больше бороться с этим грузом, своим собственным весом и самим миром… - Гарри… что они с тобой сделали… Гарри… я здесь… С уголка его губ тянется ниточка слюны, в глазах – пустота. Существо вздрагивает от звука голоса, но, уловив мягкие нотки, тянется ближе. Падает на каменные плиты окончательно, без сил подняться. Только глаза… зеленые, пустые, нет… с мольбой… о жалости… наверно. - Сегодня я отпущу тебя. А великий Гарри Поттер поможет кому-либо в последний раз. - Отпустите меня… зачем? - Потому что ты вернешься. Рано или поздно. Но ты придешь. Господи, за что? За что мне это, Господи?.. Забытая молитва больше не утешает. Давно ни во что уже не верю. Но губы все шепчут: - Господи, за что мне это, Господи… - слова путаются с мыслями. А, Гарри, дотянувшись до моих ног, утыкается головой в колени. Я чувствую его тепло, мелкую дрожь. Глажу по голове, запутываясь в пропитанных кровью волосах… мантия становиться влажной от текущей из безвольного рта слюны. Тихое поскуливание и вой далеких волков… северный ветер… - Ты убьешь его. Я нахожу силы встретится с этими ледяными глазами…еще раз… В них только безразличие. - За что?.. - Из жалости. Тебе должно быть жалко его… ведь иначе он будет обречен на смерть в муках Круцио. Или просто на медленное гниение в подземельях, мучимый голодом и холодом. Ты помнишь их, Джинни? Он сдохнет как псина, гадящая под себя. Это твой выбор. Решай, – шипящий голос вплетается в северный ветер… неся проклятие викингов, словно древний бог Локки оживает в красном огне безумства глаз. Выползший из своего подземного плена, полный ненависти ко всему живому. А в ногах свернулась калачиком моя жертва… первая. Это больше уже не человек. Поверить. Поверить… Тогда почему его изумрудный взгляд все еще хранит чувства… нет. - Я жду… или для него лучше Круцио? - Нет. Одна из теней подходит ближе, на камни со звоном падает кинжал… - Я не смогу. - Оттяни ему голову и перережь горло, – ни эмоции, разве что легкий оттенок удовлетворения. - Н-н-нет… - дрожу от слез, страха, непонимания… Это невозможно. - Он обретет покой. Ты – свободу. Мне не нужна свобода…теперь нет… но ему… Прощай. Последний взгляд на распростертое у ног тело… последний глоток его тепла и безумия… - Прости меня, Гарри… Я люблю тебя… - Голова оказывается неожиданно тяжелой, а кожа - твердой. Рывком он вырывается и переворачивается на спину, из шеи, пульсируя, вытекает темная жижа… бульканье вместо криков… стеклянные глаза. Меня рвет. Я даже не могу встать, не понимаю, что происходит. Только спазмы желудка и страшная картина перед глазами… он все умирает и умирает, пергамент белой кожи все разрывается… багряная кровь заполняет все вокруг…Кажется, я кричу… Они не уходят. Ждут. Чего… чего…чего… Шелест крыльев, блеск голых спин… ожившие трупы коней. Я сошла с ума. Их морды тянутся к свежему трупу, задевая меня, обдавая отвратительным теплом, приторным запахом крови, которая уже капает с них. - Пришла пора прощаться, Джинни. – кажется, его слуги брезгливо поддерживают меня… - Ты скоро вернешься, я знаю… Но тебе еще нужно это осознать. Я буду ждать тебя… Лорд целует меня. Впервые с момента моего появления здесь. Его не смущает вкус рвоты на прокушенных губах. Я не могу сопротивляться. Лишь стараюсь не подавиться и не задохнуться. На уровне инстинкта. Он подходит к одному из этих неправдоподобных чудовищ… шепчет что-то в обвисшее ухо. Я лечу… высоко, почти над самим миром. Среди ледяных осколков звезд… таких непохожих на искры костра. Прижимаюсь к голой шкуре фестрала, как назвал их Лорд, не в силах даже держаться. Я чувствую себя уже никем… а может, и не чувствую совсем ничего. Сегодня умер не только Гарри… Над головой плывет Млечный Путь… битое стекло. Пустота. А впереди встает солнце… Беспричинно радостное, окруженное кричаще-ярким ореолом. Безжалостно растапливающее кристаллики льда над головой, прогоняющее их до следующей ночи. Оно пробуждает во мне лишь ненависть, заполняющую до краев… Вот что мне осталось. Этот пустой, безобразный восход горячего бездушного светила над проклятым тысячи раз миром, запах гнили болот подо мной и ласковый северный ветер, милостиво остужающий… само дыхание жизни внутри.
somebody: все так плохо?
Нюшка: Нет, не плохо. У вас есть стиль. Есть сильные места в тексте. Но нельзя строить историю только на физических и моральных страданиях. Этого слишком много на квадратный сантиметр текста. Сюжет может и не плох, но только он теряется за бесконечным описанием очередной пытки. Описание мучений Джинни в холодном подвале, сводит на нет эффект НЦ-шной сцены. У читателя просто не остается сил на сопереживание. Теперь о языке. Сам язык довольно живой и текст написан достаточно грамотно. Только слишком много многоточий)) Беты очень плюются от таких текстов, по себе знаю, слишком люблю многоточия. Есть несколько неловких фраз, хорошая бета с легкостью это поправит. Фик первый? Если да - пишите еще, у вас получится))
somebody: Нюшка Бете отправила. фик не первый... буду стараться. у меня вообще проблемы с нагромождениями. Спасибо!
Нюшка: somebody somebody пишет: цитатафик не первый... Все равно пишите)) Мне кажется, у вас получится))
somebody: Нюшка Я и пишу) Пытаюсь. Раньше, что-то подсказывает, было хуже.
Люциус Малфой: somebody И где исправленный вариант?
somebody: Люциус Малфой Вот. Только тут исправили в основном запятые. Попытки исправить текс не удались( я упертая аки баран. А то создание, которому однажды удалось поправить (более-менее) текст занято. Воть.
полная версия страницы