Форум » "Старый Замок" » Искусственный дождь. Слэш-ориджинал. RG-13. Кицунэ-сан » Ответить
Искусственный дождь. Слэш-ориджинал. RG-13. Кицунэ-сан
Kitsune-san: Автор: Кицунэ-сан. Слэш-ориджинал. Название: искусственный дождь. Рейтинг RG-13 Варнинг: наркотики
Ответов - 16
Kitsune-san: Искусственный дождь. «Кто-то уйдет, кто-то вернется Кто-то найдет Новое солнце…» Рабочие окраины. Рабочие коктейли - вечный хит средней полосы: водка в жесткое пополам с пивом. Простреливаемые окна хрущеб. Где удобно пить горькую, давясь неумелыми, злыми слезами во все потерявшие двадцать пять. Стеклянно смотреть на подвижное лицо очередного «продюсера» и знать - прошлого не будет. -У всех бывают падения и взлеты. Мы еще сделаем из тебя звезду. Звон граненого стекла. Еще немного водки по стаканам. Еще немного. -Ты уже звезда. Но ты поднимешься снова. Качать головой, не перебивая. Сколько их уже было, таких разговоров ни к чему? Все уже кончилось. Тогда все было иначе. Была дерзкая сексуальность мальчиковой группы. Объекта подростковых поллюций угловатых девиц. И такого же сексуального (нет, куда более сексуального, темно-багрового, опытного) интереса упакованных «по классу», затерших ножом хирурга до киношной безвозрастности лица, дам. Тогда они были фишкой. Способной затереть своей двусмысленной, прогрессивно-бесполой сексуальностью…. Оттенить. Такая двусмысленность: почти откровенность хороша только один раз. Тогда был офис, где не замолкали телефоны и изматывающие гастроли… Всеобщее обожание, шепот за спиной, изумрудная зелень абсента в стаканах. Тусовки и фотографии в журналах. Эстетские, черно-белые снимки, чуть отливающие в синеву. Стильные и порочные сами по себе. Фото, где вы соприкасались затылками, демонстрировали поджарые животы (десять сантиметров загорелого тела между ослепительной белизной сценических костюмов) и матовый блеск колец в пробитых пупках. Ночные клубы, закрытые вечеринки, непристойности - тщательно отрепетированные, местами навязшие на зубах…. Роковые непристойности для восторженных девочек, милые непристойности для рафинированных львиц, интеллектуальные непристойности для хищных до цитат журналюг. Непристойности - и мальчишеские улыбки. Непристойности - и выпирающие ширинки. Три года. Три года автографов, надписей на стенах, переполненных залов и резавших вены девиц. Все кончилось. Даже деньги. Остались только вырезки из желтой прессы и пачка любительских фотографий, сделанных еще до первого альбома. Фотографий с демостудии, фотографий случайных… На одной из них, Стас швыряется чипсами в фотографа, камера наводит автоматическую резкость на ближайший объект. Снимок получился странным: их размытые силуэты и четкий, будто повисший в воздухе тонкий, золотистый ломтик. Все кончилось. - Это был самый обыкновенный творческий кризис, никто от этого не застрахован, никто… Но что мешает попробовать… Даже странно: что заставляет сидеть и слушать этот повторяющийся в вариациях бред. Слушать, зная наперед, подкрепляя знание оставшейся от прошлого, похожей на заклинание формулой «не пробовать - делать». Эту формулу вбивали в подкорку, в самую сердцевину их бурлящего гормонами мозга… Слушать? Притворятся? Забивать пьяными разговорами полуночную тишину? Накачиваясь «Столичной» - вспоминать… Жесткий снег в Новосибирске. Ледяное шампанское из горла. Кажется, праздновали окончание первых гастролей. Кассовый сбор превзошел ожидания продюсера и зацементировал популярность на счетах. Стас швырялся снежками, но они плохо лепились в двадцатиградусный мороз и рассыпались бриллиантовым пухом на солнце. А потом он грел руки у Влада под курткой. И орал, что с этого дня весь мир принадлежит им. И требовал занести это в протокол. Жаркое лето в Крыму и прохладный холл «Рэддисон - Славянской». Теплое море и раскаленный, обжигающий кожу, песок. Там - в Сочи они и переспали в первый раз. Пьяные вином и успехом. Он помог Стасу добраться до номера, оглушенные фестивалем, они ржали как ненормальные и цеплялись за стены. А потом Стас поцеловал его. Проникая острым и сухим языком между деревянных от выпитого губ. Можно было уйти, а потом списать все на пьяное… забыть. Но… Неумелые, неловкие пальцы расстегивающие зиппер. Смущение, острое - до головокружения, когда губы Стаса шептали его имя. Не захватанное журналами и музыкальными каналами, интернетскими сайтами, слитое и растиражированное сценическое «Владлен». Нет, его собственное от рождения имя, которое велели забыть в первый же день проекта. Которое никто и никогда не произносил - так. Если бы он не мечтал об этом за почти картонными гостиничными стенами весь первый год существования их дуэта. Если бы он не мечтал об этом, видя в снах перетянутую мышцами, рассеченную плетью позвоночника спину Стаса. Но он мечтал, видел, хотел… Утром проснулся, уткнувшись лицом в плоский живот, полусонно обнял Стаса. А второй раз - от требовательного, жадного поцелуя, намертво скреплявшего все, что было ночью. В серо-жемчужных интерьерах они вяло огрызались на нападки продюсера. Они не собирались послать все к черту! (Виктор, употребил другое слово - матерное). Нет, не собирались послать все к черту. (Влад употребил другое слово - матерное). В итоге это привнесло новый акцент… ту самую бесполую сексуальность (обтекаемая форма), ту завуалированную бисексуальность ( нейтральная форма), ту хорошо запрятанную пиарщиками Анной и Константином (именно так, никаких фривольностей класса «Костик») гомосексуальность (правда, но она никому не нужна). Ту самую фишку, что продлила однодневность их дуэта до трех лет. Долгих трех лет. Уже через полгода Стас стал изменять ему. С рафинированными суками и пронырливыми сучками, угрями проскальзывающими за кулисы. В сексе с ними, угарном, жадном, Стас был груб. С ним никогда - так. Это примиряло. С душным запахом «Пуазона», который предпочитали обезличенные пластикой суки. С дешевенькими ароматами польских подделок, приносимых пронырливыми сучками. Только - неприятной, короткой дрожью по позвоночнику, тихое замечание, учуявшей своим длинным носом его запрятанную под челкой ревность, Анны: «и не вздумай. Это имидж». Имидж был богом, храмом и алтарем тех дней. Жажда ничто - имидж все. Это слово, это веское вето, первоочередное право на которое покоилось меж тяжелых грудей пиарщицы Анны, решало все. Обрывало споры. Значительное как «надо». Потому что ничто не карается потерей популярности так, как отход от имиджа. А потом Стас приходил, протрезвевший и злой. И снова - глубокие поцелуи, фанданго языков… Обнаженные плечи. Зацелованные соски. Напрягшиеся предоргазмено животы. Забитые в подушку стоны. А потом, Стас сказал это, будучи еще на пике популярности, в каком -то средне российском городе. Сколько же их было этих городов, концертов, клубов и сцен? Стас сказал это после концерта, измотанный, прямо в сценическом шмотье завалившийся на кровать: -Баста. Устал. Но оказалось - это невозможно. Взять отпуск, сделать паузу. И совсем не время для этого - пик популярности. -Соскочить-то ты можешь, - спокойно заметил Виктор: - и обратно уже не запрыгнешь. Это я тебе как продюсер говорю. Я же и не дам. А забывают быстро. Ты еще молод. Ты не знаешь. А как ты будешь: без славы? Без этого быдла, готового сдохнуть за возможность прикоснутся к тебе? Без девок с внешностью фотомоделей, которых ты раскладываешь на кожаных диванах и столах гримерных? Ну что, все еще хочешь соскочить? Слава - это наркотик. Вы рванули его полной дозой, ребятки.
Kitsune-san: Тема была исчерпана. А Славка забил виртуальные доски своего эшафота узкими конусами одноразовых игл. Героин. Вокруг его героина сразу образовался заговор молчания. Холодное, как туман над Темзой, почти аристократическое молчание Виктора. Неодобрительное молчание Анны, застывшее на поджатых губах. Устало равнодушное, молчание профессионала год за годом покрывающего сомнительные шалости «звездочек», Константина. Бестолковое молчание Влада. Излом проявлялся во всем. Влад целовал издерганные вены Стаса, поднимаясь выше по локтевому сгибу. Словно надеясь, что иссиня-черные точки исчезнут под его губами и никогда не появятся снова. Боясь: когда-нибудь они заполнят всю тонкую синеву вен, сольются в черное, протекающее синяками пятно и тогда Стас умрет. Стас клал тяжелую ладонь на коротко стриженный затылок Влада и усмехался: -Не думай об этом. Мы еще сорвем не один зал. Это было священной формулой «сорвем зал». Там, на сцене происходило нечто мистическое. Нечто сродни машине времени, пусть ненадолго, но возвращающей назад. Нет, не так. Безвременья. Были только они одни - против беснующегося моря рук и голов. В метре друг от друга. Необходимы друг другу. Данные друг другу здесь и сейчас. В этом сейчас не существовало: ни хмурого похмелья утра, ни Стасовского героина, ни его же - теперь уже обдолбанных - шлюх. Только вдвоем. Владу казалось, что если бы не Стас, ни его полуулыбка поверх микрофона - бросаемая как спасательный круг, то он бы не выдержал этого накала. А потом идея себя изжила. Заглох фанатский сайт в интернете. Они выросли. Просто выросли. Приелись. Сорвались. Все заглохло. Где-то месяцем позже последнего концерта они валялись в шезлонгах, под палящим солнцем Ривьеры. Робко, жестами, улыбками, лучистыми глазами возвращалась в отношения нежность. От жары разметавшись по простыням - рядом. Кончиками пальцев провести по позвоночнику, уткнутся губами в заросший затылок Стаса. Они никуда не ходили, только вечером в клубы. Там Стас брал героин. Здесь, на Ривьере, к нему присоединился кокаин… Снежный, творожистый порошок, обжигающий ноздри Стас предложил его молча, просто предложил его. Вместе с черными южными ночами, чувственным и неторопливым сексом, запотевшими бокалами мартини… Влад не верил, но говорил часто-часто: натыкаясь на смертную тоску в любимых глазах: Они еще вспомнят о нас. А если нет, мы заявили себя. Достаточно сказать, что мы готовы работать и нас завалят предложениями. Мы же звезды. Но не верил. Позвонил продюсеру и услышал будничное, лишенное интереса: если что-нибудь будет, я вам перезвоню. Отдыхайте. «Отдыхайте». А потом Стас умер. Пустив по вене кокаин. И сразу приехал Виктор. Оказалось, что это не просто - вывезти из страны тело, а безжалостная жара играла против них. Слишком быстро. Морг удалось найти не сразу и хоронили в закрытом гробу. Влад напился, матерился тихо и зло: - Сволочь. Сука. Как ты мог, так поступить со мной? Бросить меня? И на ставшей неожиданно доступной и сочувствующей Анечкеной груди, шмыгал носом и спрашивал только: почему? Год Влад пил. Просто пил: утром, днем, вечером. Как новокаиновую блокаду поставив алкоголь. Пока не осталась только тянущая пустота под лопаткой. Пока ему самому не стало непонятно: Было ли все это? А если - да, то с ним ли? На захламленной кухне, пять лет спустя, слушать пьяного умника с глянцево-новеньким продюсерским дипломом коммерческих курсов. Слушать не вслушиваясь. Заранее зная текст. Кивать. Потому что нет мужества, сказать: нет. Потому что слава - сильный наркотик. А на выцветшем за пять лет плакате - в черно-синих тонах, они смеялись, обнявшись и на коже - крупные капли искусственного дождя… Все, что было… Это просто искусственный дождь.
Amon: Емко. Несмотря на то, что тематика как таковая мне категорически чужда - понравилось. Респект за владение языком8)
Крыса: Kitsune-san Славно. Профессионально. Неизбито. Ёмко. Страшно. )
Люциус Малфой: Честно если, то недочитал. Устал от однообразных шлифованных фраз с слишком сильными (видимо) экспрессивными засечками. Есть классные описания ( в первом тексте они были более многозначительными по смыслу и нужными для атмосферы), но и только. Нагнетенени в тексте и нет разрядки когда читаешь. По мне в тексте должны быть части, когда дают сделать вздох))
Amon: Хм. Забавно. В отличие от «почему ты молчишь» - этот текст лично мне затянутым не кажется. В том смысле - что паузы для «вдоха» я вижу, и смысловую нагрузку вижу... воистину - сколько глаз, столько мнений8)
Люциус Малфой: Amon Может, надо было сходить покурить мне
Unlimit: Самому захотелось напиться... Продирает до костного мозга. Нельзя так с людьми...
Kitsune-san: Unlimit К сожалению с людьми можно только так... Иначе люди идеально заливают уши воском равнодушия.
Нюшка: Скорее понравилось, чем нет. Стильно и жестко. Емко – хорошее слово. Правильное. Сюжет присутствует, что очень ценно) Респектище автору) Однако чтобы уловить этот сюжет прочитать пришлось два раза. Суть в форме немного теряется…ИМХО, если бы было написано проще, на фоне этой простоты эмоции, ситуации били бы. А так – только царапают. И все же - талантливо
Velma: Правда жизни. Суровая. Страшная. (имхо) цитатаИначе люди идеально заливают уши воском равнодушия. Кто-то должен говорить о таких вещах. Спасибо!
Amon: Нюшка, позволю себе наглость влезть и не согласиться)) Сюжет здесь весьма четкий. Если писать проще - потеряется часть формы - и текст станет в ряд с десятком подобных текстов про опустившихся звездочек.
Unlimit: Кицунэ Это личный опыт??? А я знаю, что означает ваш ник
Kitsune-san: Unlimit Если вы настаиваете - то да. Это сугубо личный жизненный опыт.
Нюшка: Amon От сколь многих споров спасает заветная аббревиатура ИМХО))) Мне очень нравится стиль. Рваные, резкие фразы. Но (опять же - ИМХО, я понимаю, что любой другой читатель может воспринять это по-иному) этой резкости слишком много. Лично на меня сильнее действуют более спокойные повествования. Когда читаешь, сюжет плавненько течет, а потом …БАЦ! Получай читатель. Текст сложен, он невероятно эмоционален. Да, он вызывает сопереживание. Но к концу чувства просто притупляются. Перестаешь реагировать на напряжение. Поэтому финальная фраза не так драматична, как могла бы быть… Еще раз – признаю и восторгаюсь несомненным и немалым талантом. Надеюсь, я ни чем не обидела уважаемого автора.
Kitsune-san: Нюшка Нет, потому что » уважаемый автор» тоже уважает ИМХО. И даже принимает во внимание, паче чаянья сочтет «втемным». Счел. Спасибо. Учту как спец-эффект:)
полная версия страницы