Форум » "Старый Замок" » "Тепло среди зимы", фик по "Левой руке тьмы", NC-17, Дженли Ай / Эстравен, ПВП » Ответить

"Тепло среди зимы", фик по "Левой руке тьмы", NC-17, Дженли Ай / Эстравен, ПВП

Мильва: Название: Тепло среди зимы Автор: Мильва (kovrova@narod.ru) Бета: отсутствует Фэндом: "Левая рука тьмы" Рейтинг: NC-17 Пейринг: Дженли Ай / Эстравен Жанр: ПВП Категория: с "технической" точки зрения, это гет :) Краткое содержание: См. жанр. Какое может быть содержание, если это обычная порнография, не отягощенная сюжетом? Дисклеймер: Персонажи принадлежат Урсуле Ле Гуин. (Я – не я, и лошадь не моя) Примечание: Термин "клитопенис" - не моя выдумка. Я взяла его из повести У. Ле Гуин "Взросление в Кархайде". Фик написан для Ferry ~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Ответов - 20

Мильва: ~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Отчеты стабилям на Хейн или Оллюль передаются по ансиблю, и поэтому бытует распространенное мнение, что мобиль в своем в отчете не может солгать. Но чтобы солгать, не обязательно искажать правду, достаточно лишь утаить ее часть. Я не знаю, что заставило меня умолчать о том, что произошло между мной и Эстравеном на юго-восточной окраине Ледника Гобрин у спуска к заливу Гутен. За время нашего путешествия Терем трижды входил в кеммер. Я подробно описал в своем отчете первый случай из трех, когда мы долго беседовали перед сном, и Терем загнал меня в тупик своими вопросами о женщинах. В отчете я упомянул о нашем решении сохранить "чистоту отношений", и о том, что привело нас к такому решению. Но я скрыл и продолжал скрывать тот факт, что свое решение мы нарушили. В Гьирни Танерн, десятый день второго месяца зимы, когда я ясно, как никогда раньше, понял, что Эстравен является в той же степени женщиной, что и мужчиной, Терем пробудил во мне своими расспросами давно забытые чувства. За два года, проведенных на Зиме, я привык к своему одиночеству, почти сроднился с ним, и моя прежняя жизнь на Земле, а впоследствии - на Хейне и Оллюль, казалась невероятно далекой, словно затянутой туманом. В ту ночь, взволнованный направлением нашей беседы и неудачной попыткой обучения мысленной речи, я долго не мог уснуть. Я думал о своем бесконечном одиночестве в этом чужом и холодном мире, о лежащем рядом Эстравене и о том, насколько мучительно для него это вынужденное воздержание, а потом мои мысли невольно переключились на женщин, с которыми я был близок еще на Земле и во время моих путешествий. Неудивительно, что когда я уснул, мне приснилась девушка, в которую я был влюблен в ранней юности. За сотню лет, прошедших после моего отлета с Земли, она успела состариться и умереть, но во сне она была такой же, какой я видел ее в последний раз: с оливково-смуглой кожей, высокими скулами, тонким прямым носом, чуть раскосыми глазами и блестящими черными волосами. Я видел ее в окружении рыжих лепестков огня; я видел, как она засмеялась, приподняв подбородок и сверкнув полоской белоснежных зубов, а когда опустила голову, я мысленно вздрогнул - черты ее почти не изменились, но теперь из пламени на меня смотрело лицо Эстравена. Перенести второе вхождение в кеммер оказалось значительно легче. Был месяц ниммер - пора зимних бурь, и мы упрямо шли вперед под порывами ветра, пытаясь наверстать время, упущенное из-за очередной пурги. К вечеру мы валились с ног от усталости, и засыпал я без сновидений, чтобы проснуться от острого чувства голода в остывшей за ночь палатке. Мы свято соблюдали условия нашего соглашения - старательно избегали прикосновений, даже разговаривали меньше обычного, и я уже не задумывался об особенностях поведения Эстравена и о природе моих чувств к нему.

Мильва: Берен Аннер, седьмой день четвертого месяца зимы и семьдесят третий день нашего путешествия, стал для нас особенным. Он принес затишье после очередной снежной бури. Мы были слишком измучены вынужденным трехдневным бездействием и голодом, чтобы бурно выражать свой восторг, но солнечный свет наполнил наши души радостью. В тот день мы шли легко и быстро, и остановились на ночлег, когда в небе уже загорались первые звезды. На ужин Эстравен выдал по полной порции гиши-миши. - Чтобы быстро пройти оставшийся путь, нам нужно хорошо есть, - невозмутимо пояснил он. - Есть, пить и веселиться! - добавил я со смехом. Но мое веселье угасло, как только я посмотрел на Эстравена. Было что-то такое в его лице, что мне вдруг захотелось заплакать. В тот вечер он уснул, сидя, с пустой чашкой на коленях, и это было совершенно на него не похоже. Я расстелил на полу его спальник, взял чашку из рук Терема - он даже не шевельнулся. Я попытался осторожно уложить его на расстегнутый спальник; его губы разомкнулись, но я так и не понял, какое слово он прошептал. Лицо его не было безмятежным во сне, на нем застыло выражение глубокой усталости и какого-то странного смирения. Впервые я заметил, как сильно он измучен. Я решил раздеть его. Уж укладывать спать, так укладывать, а Терем всегда залезал в свой спальник раздетым - при той температуре, которую мы поддерживали в палатке, ему все время было жарко. Я сумел расстегнуть рубашку, не разбудив его, но когда потянулся к поясу штанов, он неожиданно схватил меня за руку. Его пальцы сжали мое запястье крепко, до синяков, затем снова расслабились и скользнули вверх, к локтю, как будто лаская. Я взглянул на него: его лицо разгладилось, и на губах появилась какая-то странная, задумчивая, и в то же время чувственная улыбка. И только тогда я вспомнил, что не должен был прикасаться к нему сегодня, потому что со вчерашнего дня он находился в кеммере. Вторая фаза кеммера, торхармен, может длиться несколько часов, но очень сильно ускоряется, если рядом находится партнер, полностью вошедший в кеммер. А ведь именно так - человеком, находящимся в завершенной, мужской фазе кеммера, и воспринимал меня Эстравен. Моя близость, мои прикосновения, мои феромоны подействовали на него как катализатор, и сейчас в его организме происходили тысячи химических реакций - в кровь выбрасывались гормоны, заставляя тело меняться. Своей неуклюжей попыткой помочь я столкнул лавину. Я застыл, не представляя, что делать дальше. Неожиданно глаза Терема открылись. Когда-то мне казалось, что по выражению его лица невозможно догадаться об его истинных чувствах - оно непроницаемо, словно у кошки или выдры. Но сейчас лицо Терема казалось совершенно открытым и беззащитным, и каждое чувство читалось, словно строка в книге: недоумение, испуг, понимание... отчаяние! Он отдернул руку, словно обжегшись. Мгновение мы молча смотрели друг другу в глаза в полной растерянности, а потом я понял, что должен принять решение - именно я. У меня было два выхода - отстраниться, отойти, разорвать контакт и предоставить Терему разбираться со своими физиологическими проблемами в одиночестве, или... продолжить начатое и подвергнуть опасности нашу дружбу. Фактически выбор можно было выразить двумя словами - струсить или рискнуть, и рисковать мне не хотелось. Слишком сложным были мои чувства к Эстравену, слишком долго я не мог определиться со своим отношением к нему и к остальным представителям его расы. Сначала я воспринимал его как женщину, видел в нем женское коварство и женское обаяние, но затем привык думать о нем, как о мужчине. Я упорно старался не замечать его двойственность, потому что она меня пугала, но если бы дело дошло до интимных отношений, я бы уже не смог ее отрицать. Но и струсить я тоже не мог. Я не должен был прикасаться к Терему, не должен был допустить, чтобы он вошел в торхармен, потому что если первую фазу кеммера гетенианец может перенести в одиночестве, то вторая фаза, не получившая дальнейшего развития, станет для него пыткой. Я осознавал свою ответственность, я хотел помочь, и я чувствовал, что должен поступить по-мужски, потому что в подобной ситуации струсить означало предать. Но прежде всего мне нужно было узнать мнение Эстравена. Я снова взял его за руку и мысленно обратился к нему: "Терем?", и он, глядя мне в глаза, ответил: "Да".

Мильва: Мы начали раздеваться - очень медленно, помогая друг другу и ни на секунду не прерывая физический контакт, но эти робкие прикосновения нельзя было назвать ласками. За свою жизнь я никогда не испытывал каких-либо эротических чувств к мужчине, и мне по-прежнему было трудно воспринимать Эстравена как женщину. Возможно, если бы мы впервые попробовали заняться сексом два месяца назад, мне было бы гораздо проще. Два с половиной месяца лишений не прошли даром для нас обоих. Терем сильно похудел, его щеки ввалились, кожа была обожжена морозом. Сейчас в его внешности не было ничего мягкого, нежного, женственного, ничего, что могло бы показаться привлекательным гетеросексуальному мужчине. Впоследствии я пришел к выводу, что вряд ли Эстравен мог полностью понять причину моих сомнений. Большую часть своей жизни гетенианцы свободны от секса и связанных с ним проблем, но во время кеммера для них практически нет запретов. И если наша культура полна условностей и табу, то для них в определенные периоды месяца секс так же естественен, как дыхание. Возможно, Терем не понимал меня, но его интуиция (которую вполне можно было назвать "женской интуицией") была, как всегда, безошибочной. Я стоял перед ним на коленях, голый, дрожащий от холода и совершенно не возбужденный. Но когда он потянулся ко мне, я не мог не обнять его. Его кожа была гладкой и восхитительно горячей, и я наслаждался его теплом. Он провел руками по моей спине, осторожно лизнул правую ключицу, склонился чуть ниже, и с каждым прикосновением его губы и руки становились все раскованнее, все смелее. Он сумел найти на моем теле чувствительные участки, о существовании которых я даже не догадывался - у основания шеи, возле пупка, под коленями. Очень скоро я начал возбуждаться, а когда Терем обхватил губами головку моего члена, мне было уже все равно - мужчина со мной или женщина, инопланетянин или мой соотечественник. Я хотел его, и если завтра мы оба пожалеем об этом - ну и пусть. Нусутх. Теперь моя "пассивная" роль стала мне в тягость, и я перехватил инициативу, повалив Терема на расстеленный на полу спальник. Спешить было некуда - я понятия не имел, когда преображение Терема завершится, и поэтому намеревался сделать прелюдию как можно более долгой. Я тщательно изучил его тело, исследовав с помощью губ или пальцев буквально каждый дюйм его кожи. Странно: я по-прежнему не мог думать о нем как о женщине, и в мыслях продолжал употреблять местоимения мужского рода. Его тело было лишено той плавности линий, которая свойственна женщинам. У большинства гетенианцев фигуры кажутся скорее женскими, чем мужскими из-за солидного слоя подкожного жира, но после двух с половиной месяцев тяжелых физических нагрузок и голода Терем растерял свой жирок, и теперь, глядя на него обнаженного, я видел мужчину. Для женщины у него были слишком широкие плечи и талия, слишком узкие бедра. Грудь? Едва наметившаяся, как у девочки-подростка, только-только вступившей в пору полового созревания. Зато соски были вполне женскими - крупными, с очень большими ареолами, и очень чувствительными, судя по реакции Терема, когда я попробовал легонько пососать один из них. Я очень долго покусывал, лизал и теребил его соски, а потом опустился ниже - туда, где между его половых губ скрывался клитопенис. Я принялся ласкать эту набухшую горошину губами и языком, а Терем стонал и извивался подо мной так, что я испугался, что кончу от одного его вида и от звуков, которые он издавал. А потом я лег на него, а он взял рукой мой член и направил его в себя. Я боялся, что мой член слишком велик для него, боялся причинить ему боль, но он обхватил меня руками и ногами и прижался ко мне так крепко, что я не мог не войти до конца. И мы начали двигаться вместе, и крыша палатки раскачивалась над моей головой, и звезды вспыхивали перед моими зажмуренными глазами, и кровь шумела в ушах. И я был в нем, но и он был во мне - в моем сердце, в моей душе, и я знал, что он останется там навсегда. А потом, кончив, я упал на него, обессиленный, задыхающийся, взмокший от пота, и мы долго лежали, обнявшись, пока не уснули. Так мы и проспали всю ночь - сплетясь руками и ногами и накрывшись моим спальником, и это была первая ночь за последние месяцы, когда мне было тепло.


Мильва: На следующее утро мы снова занимались любовью, на этот раз медленно, лениво, сберегая силы перед тяжелым днем, долго валялись в нашей импровизированной "постели" и съели на завтрак двойную порцию. В то утро я понял, что означает выражение "свет кеммера", потому что Терем сиял, буквально светился изнутри, а я, глядя на него, вдруг обнаруживал, что улыбаюсь. В тот день мы начали спускаться с ледника на лед залива Гутен. Мир изменился и в то же время остался неизменным - со мной по-прежнему был Эстравен, верный друг, с которым можно было идти хоть на край света и совершить невозможное, единственный человек, поверивший мне и пожертвовавший всем ради успеха моей миссии. Прошедшая ночь не разделила нас, а связала еще крепче, и я не мог не думать о том, что кеммер обычно длится несколько суток, а значит, эта ночь тоже будет нашей, а если повезет, то и следующая. Теперь я сожалел о ночах месяца Танерн и месяца Ниммер, которые мы упустили, но утешался тем, что впереди нас ждут другие месяцы, другие дни и ночи, которые у нас уже никто не отнимет. Конец

Потерявший крылья: Мильва Глянул и возликовал! "Левая рука Тьмы" - моя настольная книга! Урсула Ле Гуин - непревзойденный мастер. Честно скажу: долго не решался прочесть.Поначалу отпугнул жанр: PWP оно и есть PWP. Но в этом фике герои и вся окружающая их обстановка настолько каноничны, что читаешь и получаешь удовольствие от чтения! Признаться, именно этой сцены, этого момента и не хватало в книге. Мне всегда было по-детски обидно: ну почему Терем и Дженли Аи не решились, не пошли до конца? Хотя умом понимаю, что роман писался в иное время, а у людей были слегка иные нравы и моральные нормы. Но все же...все же...так хотелось этого! Cпасибо преогромное Вам за фик. И так и хочется заорать дурным голосом : ПРОДУ!!!

somebody: Мильва Млин, а я, оказывается, читала эту книгу... *а то смотрю название вроде знакомое* и это бы, думаю, даже туды органично вписалось Я все думала, неужели он-таки прямо и выдержал весь переход)))

Мильва: somebody пишет: цитатанеужели он-таки прямо и выдержал весь переход))) Во-во! И кто в это поверит? Gen Спасибо! Я рада, что понравилось.

Ferry: Вовремя я заглянула! Буду первой отозвавшейся! Замечательный фик по замечательной книге - и подарили его мне! *раздувается от гордости*

Снарк: Мне обидно, что мало людей прочли здесь этот фик. На самом деле он замечательным образом вписывается в канву приозведения Ле Гуин - не грубо, разрывая ткань повествования, уничтожая ауру, а вполне деликатно. Мильва, спасибо, что решилась. Это было не просто, не то, что ваять гарридрак или снарри. Всегда тяжело быть первопроходцем

Мильва: Всем привет! Всем спасибо! Потерявший крылья пишет: цитатаМне всегда было по-детски обидно: ну почему Терем и Дженли Аи не решились, не пошли до конца? Мне тоже Потерявший крылья пишет: цитатаИ так и хочется заорать дурным голосом : ПРОДУ!!! Какая может быть прода, если до следующего кеммера Эстравен не доживет? Снарк пишет: цитатаобидно, что мало людей прочли здесь этот фик Может, не все "Левую руку" читали. А может, не хотят разочаровываться. Слишком уж книга хороша. Ferry пишет: цитатараздувается от гордости Смотри не лопни!

Люциус Малфой: Снарк Снарк пишет: цитатаЭто было не просто, не то, что ваять гарридрак или снарри. Это смотря как ваять *иронично* Мильва Так, я ничего не знаю об этом романе, потому как его не читал. Но Урусула ле Гуин автор известный не понаслышке, и поэтому могу сказать, что с общей стрктурой фантастического текста Вы справились. Мир Ле Гуин получился правдоподобным и зримым. Герои вписаны свободно, и их поступки и состояния соразмерны с общим строем текста. Но сам текст мне показался рыхловатым, торопливым немного, возможно лишенным замкнутости и энергетики какой-то. И специфика описания секса между андрогином и человеком тоже не показалась мне удачной. Как-то не тактильно все это, не визуально и не чувственно в итоге (ну раз пвпеха-то ) Такое вот в целом отношение. Рад приветствовать Вас в Старом Замке

Jasherk: Мильва Мне очень понравилось. Вещь действительно из тех, что стоят в истоках, и я отнесу себя к числу "прочитать решившихся не сразу", но прочитав, признаю, что получил огромное удовольствие. Спокойное тихое и честное повествование, которое особенно больно воспринимать, читая последние строки и зная, чья кровь закрепит врата мира между людьми и обитателями Зимы. Приятно было снова вернутся в ту атмосферу. Большое тебе спасибо, Мильва! Люциус Малфой Возможно, тебе не понравилось, именно потому, что не было опыта чтения книги. Написано точно и в стиле, и в языке. Впрочем, мое мнение

Люциус Малфой: Jasherk Ну, я же прицепился к описанию секса, все-таки специфика не авторская, или что?

Jasherk: Люциус Малфой Я ничего и не говорю Со своей стороны я тоже не отказался бы от большей детализации акта с гермафродитом, но именно в таком варианте текст больше походит на оригинальное произведение. Вот что я имел в виду

Люциус Малфой: Jasherk Jasherk пишет: цитатаЯ ничего и не говорю А я ничего страшного не спросил Наверное я о детализации что-ли, то есть о романтизации, или о чем-то, чего не хватило мне. Но если так все-таки ближе к оригиналу, то я признаю, что зря не читал его

Мильва: Jasherk Огромное спасибо за такой потрясающий отзыв! Люциус Малфой пишет: цитатаТак, я ничего не знаю об этом романе, потому как его не читал. А зря. Это книга, которую действительно стоит прочесть.

Люциус Малфой: Мильва Обязательно воспользуюсь Вашим советом

Gen: Мильва Одно время "Левая рука тьмы" была моей настольной книгой... спасибо что напомнили о ней таким приятным образом... Большое спасибо Вам за этот фик.

Снарк: Люциус Малфой роман есть на lib.ru

Люциус Малфой: Снарк Спасибо, проще купить, я не могу читать с монитора



полная версия страницы